Безумно жаль, что в последний раз возобновленная 36-летняя постановка Джона Шлезингера (режиссёра оскароносного «Полуночного ковбоя») оперы «Сказки Гофмана», так мило вписавшаяся в предрождественскую суматоху, уже никогда не вернется на сцену Королевского оперного театра. Лондонская публика будет скучать по ней и по той эпохе, когда у режиссеров было четкое представление о том, что нужно делать, чтобы зритель в театре был счастлив.
Богатые декорации Уильяма Дадли и костюмы Марии Бьёрнсон помещают действие в Европу начала XIX века, как и задумано композитором Оффенбахом. В пышных интерьерах той эпохи вся двусмысленность историй Гофмана — по замыслу режиссера возобновления Даниэля Дунера — приобретает слегка устрашающий оттенок. Однако, и приземленная реальность, и мистицизм, сдобренные сюрреалистическим юмором, идеально вписываются в общую картинку.
История поэта Гофмана, одержимого поисками любви, заключена в три сказки-истории, каждая из которых посвящена одной из его возлюбленных.
Занавес поднимается, и мы видим переполненную таверну Лютера. Такой, наверное, она и была в далекой реальности. Песни, веселые женщины, подвыпившие мужчины!
Схематичный, но точный набросок дома эксцентричного изобретателя Спаланцани, в котором «легким движение руки» столик превращается в уютный диванчик. Oднако, его Олимпия вроде и не кукла, а скорее дама, отдыхающая в кресле, которую периодически прикрывают от любопытных глаз тяжелым балдахином.
Венецианский дом куртизанки Джульетты — бордо, роскошь, любовники, бриллианты, каналы, гондолы. И на контрасте — интеллектуально-скромно обставленный дом коллекционера музыкальных инструментов, отца Антонии — Креспеля.
Эти декорации ещё помнят в заглавной роли Пласидо Доминго, Альфредо Крауса, Роландо Виллазона...
Tеперь этот список пополнили Витторио Григоло и американский тенор итальянского происхождения Леонардо Капалбо, который пел в последний вечер. Голос его звучал ясно, но ему не удалось добиться идеальной красоты тона, хотя балладу «Kleinzach» он спел с остроумным порывом и «сгорал от страсти» и сожаления в финальном дуэте с Антонией.
Сопрано Софья Фомина великолепно создала комедийный образ милой дамочки-куклы Олимпии,
с ее механически точно выверенными — в такт музыке — движениями и периодическими коллапсами, и продемонстрировала безукоризненную технику, исполнив прелестную колоратурную арию. Кристина Райс была обворожительна и порочна в роли куртизанки Джульетты.
Соня Йончева снова вернулась (после недавней премьеры Нормы, где она заменила Анну Нетребко) в Ковент-Гарден, чтобы спеть партию последней возлюбленной Гофмана. Антония, выросшая среди музыки и музыкальных инструментов, страдает тем же недугом, что и её умершая мать. Чтобы сохранить свою жизнь, она должна отказаться от пения, и в этом — ее драма. Йончева играла весьма убедительно и пела с большой эмоциональной отдачей.
Роль Музы Гофмана досталась Кейт Линдси, и это была безумно привлекательная муза, когда-либо встречавшаяся при исполнении служебных обязанностей. А Томас Хэмпсон весьма комфортно чувствовал себя во всех четырех «злодейских» ролях — Линдорфа, Коппелиуса, Дапертутто и доктора Миракля. И, выходя на поклоны, он продолжал играть.
В этой опере задействована большая группа певцов-компримарио, наиболее яркие из них — Джереми Уайт, Чарльз Райс, Кристофер Мортан, Эрик Халфварсон и Винсент Ордоннея.
Провожал на пенсию эту яркую запоминающуюся постановку итальянский дирижер Эвелино Пидо. Во время исполнения знаменитой баркаролы маэстро, не использующий палочку, плавными движениями рук словно убаюкивал...
Закончилась сказка о возлюбленных Гофмана. «Я никогда их не забуду», — говорит на прощанье главный герой. Их невозможно забыть. Как невозможно забыть эту музыку, это красивое театральное действо...
Фото: Catherine Ashmore / ROH