Весёлое и полусёрьезное по лекалу красоты

Возвращение «Пробного камня» и «Торвальдо и Дорлиски»

«Пробный камень»

Паломникам в Пезаро новая «Осада Коринфа» принесла в этом году немало радостных редакционно-текстологических открытий. Между тем, две фестивальные постановки прошлых лет, основанные на «устоявшихся», в общем и целом, критических редакциях, смогли порадовать меломанов, как старые добрые друзья. Был лишь наведен окончательный лоск, точнее сказать – актуальный в свете последних музыковедческих изысканий. C «Пробным камнем» и «Торвальдо и Дорлиской» в рамках фестиваля пришлось расстаться надолго (на 15 и 11 лет), чтобы встретиться с ними вновь в этом сезоне. Однако внутренняя духовная связь с обеими изумительными постановками, словно нетленное чувство первой любви, ни на миг не прерывалась все эти годы.

Как всегда, критические редакции подготовлены Фондом Россини в Пезаро совместно с издательством «Рикорди» в Милане. В обеих продукциях фестиваля – обычная прокатная практика – ряд речитативов (иногда и целых сцен) купирован. В этом аспекте ситуация как в годы премьер, так и в нынешнем году схожая, но на сей раз в зрительских буклетах (programmi di sala) внимание на это с помощью пометок в либретто обращено явно. Понятно, речь может идти лишь о речитативах secco, что зачастую бывают чрезмерно затянутыми, и не может идти о собственно музыкальных номерах, за каждую ноту которых критические редакции Фонда Россини «самоотверженно» бьются год от года: исследования в этом важном направлении ведутся целенаправленно и неустанно. Критическую редакцию «Торвальдо и Дорлиски», по которой осуществлено возобновление этого года, вполне уже можно назвать стереотипной, а ситуация с «Пробным камнем» – несколько иная.

Итак, веселая двухактная мелодрама (melodramma giocoso) «Пробный камень» («La Pietra del paragone») впервые была поставлена в Пезаро в 2002 году на сцене Palafestival. Тогда критическая редакция Патриции Б. Браунер (Patricia B. Brauner) и Андерса Виклунда (Anders Wiklund) была готова лишь в своей первой фазе: в ее основу легло доскональное изучение и переосмысление самогó первоисточника – автографа партитуры, находящегося сегодня в собственности издательства «Рикорди». Вторая фаза исследований, связанных с обращением к вторичным музыкальным источникам и смежным архивным документам, как раз и была проделана к нынешнему фестивалю. В результате критическая редакция «Пробного камня» на сей раз квалифицирована ее авторами как обновление 2017 года.

«Пробный камень»

Rossini Opera Festival на родине композитора проводится с 1980 года, но в XX веке со сцены Auditorium Pedrotti Консерватории Россини «Пробный камень» впервые прозвучал в Пезаро гораздо раньше – 15 июля 1968 года, а в рамках фестиваля впервые в научной критической редакции Фонда Россини эта опера была представлена 9 августа 2002 года. Любопытно, что случилось сие ровно через 50 лет с момента ее ренессанса в Италии в XX веке в рамках фестиваля «Флорентийский музыкальный май», посвященного 160-летию со дня рождения Россини (Teatro della Pergola, 29 мая 1952 года).

Пожалуй, главная особенность обновленной критической редакции нынешнего года, призванной воссоздать партитуру в том виде, в каком она прозвучала на мировой премьере в миланском театре «Ла Скала» 26 сентября 1812 года, заключена в восстановлении в акте II обширной речитативной сцены X. Она – часть большого речитатива после квинтета «Spera, se vuoi, ma taci» (№14), продолжающегося до арии Фульвии «Pubblico fu l’oltraggio» (№15). Как показывают архивные изыскания, эта сцена была исключена после первых трех представлений, которыми, возможно, мог руководить сам Россини. Но, даже не будучи маркированной как неисполняемая, в нынешнем обращении к «Пробному камню» она, как и в 2002 году, не прозвучала, что, похоже, связано со стереотипностью режиссерского возобновления, хотя новаций и в мизансценах, и в костюмах подмечается довольно много.

И названная большая сцена, и небольшая сцена-речитатив VII в акте I (сцена Макробио и Баронессы) в буклете 2002 года фигурировали как фрагменты, композитором на музыку не положенные. На сей же раз статус неозвученной сцены VII в акте I сохранился, а статус сцены X в акте II, хотя мы ее и не услышали, изменился. Еще в 2002 году эта критическая редакция в каватине Клариче «Quel dirmi, oh Dio! Non t’amo…» (акт I, №3) восстановила вокальный «подголосок» Графа (так называемое «двойное эхо»). Альтернативная по отношению к «законной» каватине Графа «Se di certo io non sapessi» (акт I, №4) замена «Aure soavi, e placide», приписываемая Россини и возникающая в первом же возобновлении 1812 года в Венеции, отправлена в приложение к этой редакции. Кропотливая работа также проведена по восстановлению (очистке от поздних наслоений) оркестровки ряда номеров.

Триумфальный успех «Пробного камня» на либретто официального (с 1799 года) поэта «Ла Скала» Луиджи Романелли сделал 20-летнего Россини знаменитым, ведь премьера состоялась на главной оперной сцене Италии! С легкостью позаимствовав темы из своих предыдущих опер «Деметрио и Полибио» и «Странный случай», молодой гений сочинил блистательную партитуру, принесшую ему освобождение от военной службы и четко определившую его феноменальное будущее. Бурлящий искрометностью большой фарс, как ни странно, вобрал в себя и глубоко лирические, сентиментальные страницы, касающиеся отношений главного героя, завидного богатого холостяка Графа Аздрубале, и, в конечном счете, его избранницы Маркизы Клариче. Она, Баронесса Аспазия и Донна Фульвия – в числе приглашенных на роскошную загородную виллу Графа. Все трое – соперницы, потенциальные соискательницы его руки и сердца. В своих интригах Баронесса использует спесивого и продажного журналиста-дилетанта Макробио, а Фульвия – невежественного эксцентричного поэта Пакувио. Среди гостей и скромный Кавалер Джокондо, друг Графа. Это уже истинный мечтательно-влюбленный поэт, но его любовь к Клариче безответна.

В названии оперы – провокация Графа. Его пробный камень – «опереточно-серьезное» перевоплощение-переодевание, внезапное «банкротство» и чудесное лихое «возвращение» состояния. Цель всего этого – проверить истинные намерения дам-соискательниц. И пусть одна лишь Клариче держится достойно, ревность к Джокондо всё равно застит Графу глаза. Ответный пробный камень в его огород бросает и сама Клариче, внезапно «исчезая» путем переодевания в пропавшего, но как две капли воды похожего на нее брата-близнеца Лучиндо. Для Графа эта мнимая потеря реальна, и он осознает, что и вправду влюблен. Но еще до свадьбы в сцене «тройной дуэли» – в терцете «Prima fra voi coll’armi» (№16) – Джокондо и Графу приходится разбираться с Макробио: эту злую шутку с ним, бросив в череде интриг тень на благороднейшего Джокондо, как раз и выкидывает лживая бравада Пакувио. А явных подмен с маскарадом последовательных переодеваний главных героев никто словно и не замечает, но, впрочем, для опера-буффа это вполне обычное дело!

В либретто выведена современная Россини эпоха, но Пьер Луиджи Пицци – режиссер, сценограф и художник по костюмам – эстетически тонко и деликатно переносит действие в наше время, создавая праздничный «курортный спектакль на водах» (постановка света – Винченцо Рапони). Для подобного фарса историзм сценического воплощения сюжета – не главное. Важен лишь непрерывно пульсирующий психологический нерв, и он блестяще держит в тонусе постановку, сценография и атмосфера которой взывают к экстерьеру типового отеля с бассейном на берегу Адриатики и среднестатистическим постояльцам-курортникам, что, несомненно, созвучно мироощущению паломника-меломана, ежегодно совершающего хадж в Мекку под названием Пезаро. Неоклассика Пицци – всегда вечность и философская глубина, но на сей раз это еще и ликующее разноцветье идеального альпийского луга. В этом как раз и заключена сила постановки: много говорить о ней не надо – надо один раз ее увидеть! А сделать это можно и с помощью DVD (Opus Arte, 2007) с записью переноса оригинальной продукции на сцену мадридского театра «Реал».

В этом году спектакль отдан в надежные руки молодого, но уже довольно опытного и хорошо зарекомендовавшего себя итальянского маэстро Даниэле Рустиони, вставшего за дирижерский пульт Национального симфонического оркестра RAI. В этой постановке мы вновь встречаемся с великолепным хором театра Ventidio Basso из Асколи-Пичено (хормейстер – Джованни Фарина), но голоса исполнительниц тройки женских персонажей на сей раз впечатляют досадно мало. Меццо-сопрано из Японии Айя Вакизоно (Клариче) мила и очаровательна, но на поверку ее голос – заурядное латентное сопрано: не говоря уже о контральтовом тембре, в нем сложно ухватить даже «меццовую» фактуру, так что музыкально благодатная партия Клариче на сей раз привлекательностью стилистической выделки похвастаться не может. Откровенно дежурную субреточность в партиях Фульвии и Баронессы демонстрируют испанка Марина Монсо и итальянка Аврора Фаджоли.

Зато квартет мужских персонажей подобрался вполне адекватным, стилистически состоятельным. И всё же в партии Графа в драматически-жестком, «колючем» звучании итальянского бас-баритона Джанлуки Маргери хотелось бы ощутить больше лирической мягкости и кантилены, больше музыкальности – того чувственного brio, что совершенно изумительно в 2002 году излучал в этой партии другой итальянец Марко Винко. В партиях buffo темпераментностью и вокальной яркостью трактовок, несомненно, впечатляют итальянский баритон Давиде Лучано (Макробио) и, в особенности, прирожденный мастер этого амплуа, неотразимый и обаятельнейший итальянский бас-баритон Паоло Бордонья (Пакувио). В партии Джокондо весьма нелегкую планку мастерства изысканно-легкого tenore di grazia уверенно высоко, выявляя при этом и недюжинный актерский кураж, держит Максим Миронов, в стихии Россини и на сей раз ощущающий себя, как рыба в воде. После его соло в акте II – речитатива «Oh come il fosco impetuoso nembo» и виртуозной арии «Quell’alme pupille» (№13) – зал взрывается шквалом аплодисментов, и это тот самый случай, когда критик целиком и полностью на стороне зрительного зала!

Освежить впечатления пятнадцатилетней давности, связанные с первой фестивальной постановкой «Пробного камня», которая в нынешнем сезоне обжила сцену Адриатической арены, автору этих строк довелось на третьем по счету спектакле, а посетить «Торвальдо и Дорлиску» – на втором (как и впервые в 2006 году – в Teatro Rossini). И если «Пробный камень» итальянца Пицци – эстетически тонкая неоклассика, то «Торвальдо и Дорлиска» другого итальянского режиссера Марио Мартоне – чистейшей воды классика. Живописная реалистично-зрелищная сценография – плод яркой художественной фантазии Серджо Трамонти, а театрально-пышно стилизованные под эпоху Средневековья костюмы созданы Урсулой Пацак (художник по свету – Чезаре Аччетта). Так что испытать чувство истинного наслаждения спектаклем и в этом году не составило ни малейшего труда!

«Торвальдо и Дорлиска»

На римской премьере в Teatro Valle 26 декабря 1815 года полусерьезная двухактная драма (dramma semiserio) «Торвальдо и Дорлиска» («Torvaldo e Dorliska») на либретто Чезаре Стербини вызвала весьма прохладный прием публики. И это весьма странно, ведь музыкальные номера оперы, начиная с увертюры, вполне можно сравнить с коллекцией переливающихся многочисленными оттенками жемчужин, которые, будучи нанизанными на нить партитуры, составляют изысканнейшее ожерелье. Важно, что в плане мизансцен спектакль решен традиционно ясно и понятно: с ног на голову в нем ничего не поставлено, и это главное! А что нужно помимо этого, чтобы полусерьезная сказка с дивной музыкой Россини (ариями, ансамблями, хорами и финалами), повествующая о тиране, окопавшемся в своем замке где-то на Севере Европы и тщетно пытающемся расправиться с Торвальдо ради обладания его женой Дорлиской, запала в душу? Что нужно еще, чтобы сопереживать героям по-настоящему, решительно забыв обо всех условностях оперного жанра?

Нужен чуткий оркестр и грамотный дирижер – и они были: Симфонический оркестр Дж. Россини и дебютант фестиваля, итальянский маэстро Франческо Ланциллотта. Нужен надежный хор – был и он: хор Театра Фортуны М. Агостини из соседнего города Фано (хормейстер – Мирка Рошиани). Наконец, нужны технически хорошо оснащенные голоса – и такой ансамбль, не претендуя на высшую позицию в вокальной «табели о рангах» вполне сложился. Баритон из Италии Никола Алаймо в партии грозного тирана, Герцога д’Ордоу (d’Ordow), был вовсе не страшен, а больше комичен, но при этом музыкально убедителен. Сопрано из Грузии Саломе Джикия после своего блеклого прошлогоднего дебюта в Пезаро в «Деве озера» (партия Елены) на сей раз в партии Дорлиски прозвучала куда интереснее – даже с претензией на владение стилем и культурой пения: явный прогресс был налицо!

«Торвальдо и Дорлиска»

Из всех появлений Дмитрия Корчака на фестивале нынешнее в партии Торвальдо наиболее продуктивно и музыкально адекватно. Во всяком случае, на сей раз досады и привычного разочарования от его пения испытать не пришлось. Звуковедение было вполне эмоциональным, довольно ровным, не сдавленным, как обычно, и голос даже довольно легко парил наверху. Профессионально добротно и стилистически ровно показала себя и остальная тройка персонажей: служебная по своему сюжетному назначению, в финале оперы она примыкает к восстанию, исход которого – полная победа над тираном. Это итальянские певцы: бас Карло Лепоре (Джорджо, привратник), меццо-сопрано Раффаэлла Лупиначчи (Карлотта, его сестра) и баритон Филиппо Фонтана (Ормондо, начальник армии Герцога). И всё же фестивальный состав исполнителей 2006 года, с которым эта постановка записана на DVD (Dynamic, 2007), заведомо привлекательнее и музыкально изысканнее!

Критическая редакция «Торвальдо и Дорлиски», осуществленная Франческо Паоло Руссо (Francesco Paolo Russo), была издана в 2007 году, и на нынешнем фестивале опера впервые была исполнена по этому изданию. Различий в музыкальных текстах постановок 2006 и 2017 годов, понятно, нет, но зато ансамбль «Alme ree!.. tremate!..» (акт II, №14) – в оригинале квинтет – в изданной критической редакции по фактическому числу участников стал называться секстетом: последним (шестым) ближе к финалу в него вступает Ормондо. Отмахнуться даже от такого «милого пустячка» Фонд Россини никак не мог: иначе для меломанов всего мира фестиваль в Пезаро просто не был бы россиниевской Меккой!

Фото предоставлены пресс-службой Россиниевского оперного фестиваля (ROF)

реклама