Новый Феррандо в старой постановке Большого театра
«Так поступают все женщины, или Школа влюбленных» («Così fan tutte, ossia La scuola degli amanti», 1790, K 588) – последняя опера Моцарта, входящая в знаменитую триаду, созданную композитором на итальянские либретто Лоренцо Да Понте, и в данном обзоре речь пойдет о старой постановке этой оперы в Большом театре России, премьера которой состоялась на его Новой сцене 11 лет назад – 24 мая 2014 года. А поводом возвращения к ней на страницах нашего интернет-портала послужило то, что спустя более чем декаду лет в ней появился новый Феррандо: в сезоне 2024/2025 в двух спектаклях выступил Павел Колгатин, и мы побываем на первом из них 11 июля.
В 2009–2011 годах начинающий карьеру лирический тенор Павел Колгатин являлся артистом Молодежной оперной программы Большого театра, в котором дебютировал в 2010 году в партии Тамино в «Волшебной флейте» Моцарта, а затем исполнил партию Юродивого в «Борисе Годунове» Мусоргского. В 2015 году, уже будучи солистом Венской оперы, которым стал в 2012 году, артист спел в Большом театре партию Эльвино в «Сомнамбуле» Беллини, и вот теперь его репертуар в главном музыкальном театре страны пополнился четвертой партией. А за пределами России партия Феррандо в «Così fan tutte» Моцарта освоена певцом уже давно, и из его ангажементов в ней можно назвать постановку с маэстро Риккардо Мути в театре «Сан-Карло» в Неаполе (2018), где как раз и происходит действие оперы, а также недавнее исполнение на Lech Classic Festival в Австрии (2024).
С 2012 года на сцене Венской оперы Павел Колгатин принял участие более чем в 300 спектаклях, исполнив множество партий лирического репертуара, а мы встречались с ним на двух венских постановках – на раритете «Идоменей, царь Крита» Моцарта (2019) и на «Севильском цирюльнике» Россини (2020). Встреча с певцом – на этот раз в раритете Россини «Странный случай» – также состоялась и на фестивале в Пезаро (2019). Моцарт и романтическое бельканто Россини, Беллини, Доницетти – основа репертуара исполнителя: с 2024 года он стал приглашенным солистом Мариинского театра, дебютировав в партии Неморино в «Любовном напитке» Доницетти. И вот после долгого перерыва артист выступил и в Москве в одной из своих коронных моцартовских ролей.
«Так поступают все женщины» – абсолютно корректный литературный русский перевод с итальянского «Così fan tutte», но облегченный вариант «Так поступают все», хотя он и грешит неполнотой смысла, всё же, кажется, даже несколько лучше. И лучше он именно потому, что у героинь оперы, добродетельных сестер Фьордилиджи и Дорабеллы, поступить со своими женихами Гульельмо и Феррандо именно так, как они в результате и поступили, оснований просто бы не было, если бы сами женихи их на это не спровоцировали.
При этом в правдоподобность опереточного фарса с переодеваниями и неузнаваниями, в который коварный Дон Альфонсо втягивает Гульельмо и Феррандо, нисколько не сомневаясь в успехе заключенного с ними пари, поверить сложно, несмотря даже на то, что аналогичная коллизия, как утверждается одними исследователями, имела место в действительности, что, впрочем, с успехом оспаривается другими. Постановка Большого к правдоподобности также не взывает. Но спектакль режиссера-нидерландца Флориса Виссера, сценографа-британца Гидеона Дэйви и еще двух нидерландцев (дизайнера костюмов Девеке ван Рея и художника по свету Алекса Брока) взывает к главному – к эстетической красоте оперного жанра.
А эстетической красоты со времен постановки «Сомнамбулы» Беллини на этой же сцене (изысканного «неоклассического» шедевра Пьера Луиджи Пицци, давно уже исчезнувшего из репертуара) до появления обсуждаемой постановки «Così fan tutte» наблюдать, увы, не приходилось. Даже драматург Клаус Бертиш, хотя фигура драматурга в опере при режиссере по своей сути всегда рудиментарна, на сей раз оказался «с головой»: «служитель» современного немецкого оперного театра, погрязшего на сегодняшний день в откровенной минорности и натурализме, дров в этой постановке, к счастью, не наломал.
Спектакль Флориса Виссера – это, прежде всего, театр в театре. Основной элемент его сценографии – зрительный зал классического оперного театра с ярусами и ложами, а мы, зрители, находящиеся в реальном театральном зале, видим эту декорацию взглядом человека, смотрящего на нее со сцены. Парадоксальная притягательность этой постановки заключена в том, что абстракция театрального пространства, в котором лицедействуют герои оперы Моцарта, создана за счет абсолютно реалистичной сценографии. В ней на протяжении спектакля мы видим не только постоянно модифицируемое пространство театрального зала, но и едва ли не ощущаем запах кулис! В залихватски разыгрываемом перед нами театре жизни, «режиссером» которого выступает ловец человеческих душ, старый прожженный интриган Дон Альфонсо, весьма живописная и зрелищная сценография несет в себе черты безупречного художественного вкуса и расчетливой интеллектуальной иронии.
Классицизм Моцарта искусно мастеровито заключен в барочную оболочку старинной оперы. Напудренные парички и кринолины, чулочки и башмачки, «амурчики-путти» и «сатирчики» в свите «волшебника» Дона Альфонсо, а также «взрослые» сатир и нимфа в сцене «театрального представления» второго акта с картонными макетами леса и облачков создают неповторимое очарование беззаботности. И мы, усыпленные этим, не сразу понимаем, что сюжет оперного фарса недвусмысленно перерастает в трагедию чувства, в психологическую драму героев (женихов, которых предали их невесты). И на этот раз вернуться к исходному состоянию, к идиллии начала оперы, на поверку уже невозможно!
Но в этом спектакле всё вообще очень легко, а на сáмом деле продуманно и сложно. Жизнь перетекает в театр, театр перетекает в жизнь. Всё очень условно и реалистично. Всё очень изящно и предельно философично. Всё очень незатейливо и музыкально достоверно. Живые яркие мизансцены с головой выдают живой современный театр, однако он всецело подкупает очарованием своей упоительной архаики. Опера для эстетов «Così fan tutte» явно удалась и во всю мощь своего великолепия справила чудодейственный бал…
В опере для эстетов категория «что?», несмотря на всю ее принципиальную важность, всё же важна не столь сильно по сравнению с категорией «как?». В силу своей специфики опера для эстетов не отвечает и на вопрос «зачем?»: для нее музыкально-эстетическая красота самóй коллизии уже самодостаточна. Проникнуться ею было легко и на премьере, и на сей раз, ведь этому способствовали и продолжают способствовать три ключевых момента, и первый из них – восхитительный пласт музыки, который на премьере мастерски утонченно и основательно был препарирован дирижером-итальянцем Стефано Монтанари, а на этот раз оказался в не менее надежных и музыкально чутких руках дирижера Алексея Верещагина.
Второй момент – это элегантно-стройное единение всех аспектов постановки, авторы которой уже названы. Третий момент – замечательный ансамбль не только певцов-солистов, но и певцов-актеров, назвать которых еще предстоит, причем слаженность этого ансамбля, в который влились новые поколения исполнителей, с годами, в чём смог убедить июльский спектакль, отнюдь не померкла. В 2014 году ставка была сделана на молодых исполнителей (как участников Молодежной оперной программы, так и на приглашенных молодых певцов), да и нынешний состав также подпитан артистами Молодежной оперной программы. При этом, как и ранее, музыкальный и вокально-ансамблевый уровни исполнения по прошествии лет можно охарактеризовать добротной качественностью и профессиональной надежностью.
Итак, состав был такой: Фьордилиджи – Рамиля Баймухаметова (артистка Молодежной оперной программы); Дорабелла – Екатерина Воронцова; Гульельмо – Василий Соколов; Феррандо – Павел Колгатин, Деспина – Полина Пелецкая (артистка Молодежной оперной программы); Дон Альфонсо – Юрий Сыров. Глубоко и точно чувствуя стиль образа, сопрано Рамиля Баймухаметова захватила гипертрофированным музыкальным драматизмом и даже героикой, в то время как высокое меццо Екатерины Воронцовой оттеняло ансамбль светлой лиричностью. Полина Пелецкая создала прелестную харáктерную зарисовку своей героини, а «драйвом певучести» козырнул бас-баритональный цех – Василий Соколов и Юрий Сыров.
«Виновник торжества» Павел Колгатин оказался единственным, у кого в программке стояла пометка «1-е выступление», и, слушая певца в партии Феррандо, нельзя было не попасть под обаяние удивительно рафинированного вокалиста и поразительно утонченного, психологически многогранного артиста. Тенор прекрасно вписался в ансамбль спектакля: в этот вечер он буквально «пел соловьем», его посыл был свеж и эмоционально свободен, голос легко парил наверху и страдал в муках ревности, а в его вокальной манере ощущался и европейский лоск, и та одухотворенная чувственность, что свойственна только русской школе. Амплуа тенора-любовника в опере традиционно, но амплуа лирического тенора-любовника – расклад особо тонкий, и в этом Павел Колгатин смог убедить в полной мере!
Фото Дамира Юсупова / Большой театр
