«Три сестры» Этвёша на Зальцбургском фестивале
Опера венгерского композитора Петра Этвёша (1944–2024) по одноимённой пьесе А. П. Чехова «Три сестры» (1900) был создана в 1998 по заказу Лионской оперы в стиле театра кабуки с использованием «эффекта Расемона» Акиры Куросавы. Оригинальное немецкое либретто, в котором чеховский сюжет показан в трёх разных последовательностях с точки зрения Ирины, Маши и Андрея, было создано композитором совместно с Клаусом Х. Хеннебергом.
С 2016 по воле автора опера исполняется исключительно на русском языке. Эстетика театра кабуки определила необычное распределение ролей по голосам: в опере все партии исполняются мужчинами, включая партии Ирины, Ольги, Маши, Наташи и даже Анфисы. Интересно, что все попытки вернуть женские партии женским голосам неизбежно терпели неудачу (включая невозможно скучный спектакль Венской государственной оперы 2016).
Первую постановку оперы Этвёша в Лионе в 1998 осуществил японский режиссёр Ушио Амагацу (1949–2024), по стечению обстоятельств переживший композитора всего на один день. Именно японская эстетика кабуки является ключом к пониманию трагикомической сути чеховского первоисточника, где мужчины, снимая с себя ответственность, начинают вести себя как женщины.
Опера Этвёша «Три сестры» не вульгарный, но величественный гротеск, атакующий безответственность русской интеллигенции границы веков. Той самой безответственности, которая довела страну сначала до русско-японской «маленькой победоносной» катастрофы, разразившейся через несколько месяцев после смерти А. П. Чехова в 1904, а после ввергла Россию в бессмысленную Первую мировую войну, закончившуюся гибелью империи.
В программе Зальцбургского фестиваля 2025, на котором дебютировали в разных жанрах сразу три российских режиссёра, опера «Три сестры» в постановке Евгения Титова была представлена следом за эсхатологической версией «Юлия Цезаря» Дмитрия Чернякова. Спектакль Титова начинается с того, чем заканчивается спектакль Чернякова: пути назад нет, война изменила всё, и несчастные три сестры не могут вернуться в родную Москву не из-за своей чеховской нерешительности, а потому что взрывом разрушен мост, а город, в котором они оказались волею судьбы из-за военной приписки отца, постоянно охвачен пожаром.
Использование в повествовании упомянутого выше «эффекта Расемона» мультиплицирует удушающую статичность событийного вакуума, в котором жена Андрея Наташа (виртуозная работа контртенора Канмина Джастина Кима) со свечой выглядит уже не террористкой-поджигательницей, а сексуально ненасытным демоном от скуки: ведь на тушение пожара присылают расквартированных в городе военных (красивых здоровенных), а что ещё нужно разухабисто циничной бабенции, разряженной, как дымковская игрушка, и ни в грош не ставящей своего мужа.
Возникающие аллюзии с современностью беспощадны, но лишены грубой публицистичности. В спектакле Титова нет изящества вневременного декаданса, но есть художественная бескомпромиссность правдивого зеркала: интеллигентская неспособность брать на себя риски ответственности заканчивается катастрофами не только личного, но и вселенского масштаба.
Настоящим актёрским триумфом можно назвать безупречный ансамбль исполнителей.
Деннис Ореллана (Ирина) — светлый изящный контратенор полностью укладывается в эстетику спектакля: в этом прочтении нет пола, нет возраста, лишь капризная незрелость, нервная растерянность и бестолковая пустота.
Кэмерон Шахбази (Маша) — искрометная пародия на жеманного мужчину. Эта Маша лишена женского обаяния, но преисполнена андрогинной амбивалентности.
Мужеподобная Ольга в пародийно блистательном исполнении контртенора Арьехи Нуссбаума Коэна словно соткана из пустых и пошлых фраз. В филигранной фразировке слышится неувядающая усталость и бесконечная готовность ныть.
Миколай Трубка в партии Тузенбаха великолепно звучит, усиливая бесполую квинтэссенцию интеллигентской никчёмности изысканным вокалом.
Прекрасно удаётся образ беспомощно жалкого Андрея (мужа поджигательницы Наташи) Жаку Имбрайло: тонкое, умное, трогательное прочтение.
Ивану Лядлоу в партии Вершинина не хватает брутальности, которой с лихвой насыщает своего героя Солёного Антони Робин Шнайдер. Андрей Валентий прекрасно выступил в партии Кулыгина.
Искромётной пародией на мужское исполнение женских ролей стало выступление Александра Телиги в партии Анфисы: за такие роскошные и ёмкие находки я бы присуждал отдельные оперные премии за исполнение партий второго плана.
Дирижёр Максим Паскаль с хирургической точностью подчёркивал музыкальные акценты, превращая партитуру в нервную, порывистую, воздушную ткань. Оркестр Klangforum Wien, большая часть которого находится на сцене (по замыслу композитора), показывает высший пилотаж во владении современным инструментальным материалом.
Благодаря правильному оформлению и блистательному исполнению, спектакль, длящийся 1 час 45 минут, оставляет впечатление отчёта о том интеллектуальном параличе, который запускает разрушение социальной воли. Пожалуй, спектакль Евгения Титова стал самым острым, метким и саркастичным оперным высказыванием на Зальцбургском фестивале 2025.
Автор фото — Моника Риттерсхаус
