Балет «Сильфида» занимает в истории особое место. Созданный Филиппо Тальони в 1832 году, он считается первым полнометражным сюжетным романтическим танцевальным спектаклем, с которого начинается балет в его современном понимании. Именно здесь формируется новая пластика, ориентированная на иллюзию полёта, на преодоление земного притяжения, на образ существа между мирами. Отсюда же начинается пальцевая техника, усложнение прыжка, изменение отношения к вертикали корпуса и равновесию.
В основе «Сильфиды» лежит простая и при этом роковая коллизия: человек влюбляется в воздушную иллюзию. Эта любовь плохо заканчивается для обоих: и для того, кто оторвался от земли, и для той, которая привязалась к земному, будучи по природе эфирным существом. Казалось бы, дидактическая мысль «где родился там и сгодился» должна подавлять своей бытовой примитивностью, но именно желание выйти за пределы предначертанного в этом сюжете и завораживает. Романтический балет строится на стремлении к недостижимому, которое оказывается сильнее инстинкта самосохранения. Любовь здесь не счастье, а выход за пределы обыденного, отказ от устойчивости ради призрачного идеала.
В Мюнхене «Сильфида» была представлена в реконструкции Пьера Лакотта, выполненной в 1970 и включённой в 2024 в репертуар Баварского государственного балета его руководителем Лораном Илером.
Лакотт — один из немногих хореографов, кто умеет обращаться с классическим наследием не мумифицируя его, а оживляя. Он не реконструирует мифический «оригинал» в тяжеловесных формах, включая неподъёмные костюмы «под старину», но выстраивает собственную редакцию, опираясь на сохранившиеся элементы и стилистику эпохи. В этом смысле его подход сродни тому, что в своё время делали Ваганова, Чабукиани и Григорович, использовавшие традицию как отправную точку для движения вперёд с целью создания нового сценического облика классического спектакля.
Баварский государственный балет оказывается для хореографии П. Лакотта идеальной труппой. Артисты работают чисто, точно и собранно. В первом акте кордебалет создаёт ощущение непрерывного дыхания ожившей густонаселённой картины. Иногда активность сопровождающего па-де-де в исполнении Жанны Губановой и Ариеля Меркюри кажется избыточной, но в целом ансамблевый уровень спектакля исключительно высок.
Музыка Ж.-М. Шнайтцхофера и Л.-В. Мауэра при всей её исторической значимости остаётся скупо функциональной и простой. Однако именно на этом фоне особенно ясно проявляется работа хореографа и исполнителей: из предельно скромного музыкального материала возникает сложный и насыщенный сценический образ романтической грёзы как нравоучительного предостережения: «Ежели ты человек — люби человека. А не придумывай мечту какую-то, понимаешь ли, бестелесную, прости господи!» (Г. Горин, М. Захаров к/ф «Формула любви»).
К сожалению, у главного романтического героя «Сильфиды» шотландского фермера Джеймса не было такой тётушки, как у Алёши из упомянутого выше фильма Марка Захарова и Григория Горина. Партию Джеймса, построенную на сочетании пантомимы с бисерным макраме из засечек, исполнил Джулиан Маккей. Его трактовка принципиально лишена романтической экзальтации и внешнего надрыва. Маккей не делает из героя истеричного мечтателя и не утяжеляет образ «мужской драмой». Его Джеймс — это художник, готовый увлечься дверным сквозняком.
Танец Маккея точен, чист, аккуратно артикулирован. Вариации выстроены сдержанно и не претендуют на показную виртуозность. Некоторая заземлённость этого Джеймса становится дополнительным аргументом, почему он не может воспарить вместе с Сильфидой, а хочет привязать её к себе ядовитым шарфом, подаренным злой ведьмой Мэдж.
Робин Строна превращает пантомимную партию Мэдж в искромётный образ вредной «бабки на лавочке», не только знающей всё про каждого встречного-поперечного, но и вмешивающейся в судьбы «соседей по подъезду». Вот и шотландской фермерше Эффи бабка Мэдж пророчит в мужья не её двоюродного брата Джеймса (они там все родственники на той ферме), но хозяйственного и устойчивого, как владимирский тяжеловоз, односельчанина Гурна (прекрасная работа Маттео Дилаги).
Эльвира Ибраимова в партии несчастной Эффи предстаёт пионервожатой, способной переломить о колено не только бабку Мэдж, но и брутально положительного Гурна. Неудивительно, что мямля Джеймс сбегает от такой бронебойной селянки буквально в окошко — за бестелесной призрачной мечтой, которая точно не заставит его пахать огород с утра до ночи.
Центральным событием спектакля становится Ксения Шевцова. Партия Сильфиды в исполнении Шевцовой превращается в путешествие во времени к истокам танцевальной невесомости и воздушной грации. Балерина наделяет Сильфиду едва ощутимым эротическим обаянием, но это не телесная чувственность, а чувственность исчезающая. Особенно поражает первый акт: спиралевидность поз, сочетание горизонтальных колебаний с вертикалями прыжков, абсолютная эластичность и тишина сложнейших движений без демонстрации усилий. Возникает ощущение пластического сфумато: граница между телом балерины и воздухом стирается, и зритель перестаёт различать, где заканчивается движение и начинается пространство.
Сравнения с эталонами неизбежны. Сегодня таким эталоном для романтического балета часто называют Светлану Захарову, которая, насколько мне известно, партию Сильфиды не танцевала. То, что предлагает Шевцова в главном романтическом балете, не просто вариация канона, но редкий случай его эталонного воплощения.
Кордебалет Баварского государственного балета — один из ключевых факторов успеха спектакля. В первом акте он функционирует как живая социальная среда. Во втором акте кордебалет становится телом воздуха; синхронность и чистота линий, единый темп дыхания создают ощущение непрерывного потока. Сценические механизмы и технические решения в оформлении Пьера Сисери работают здесь как трюковое средство усиления пластической иллюзии.
Национальный театр Мюнхена вновь подтверждает статус одного из самых технологически оснащённых оперных домов Европы, способных реализовывать самые фантастические театральные проекты, реализуемые выдающимся ансамблем Баварского государственного балета — одного из лучших танцевальных коллективов Европы.
Фото с сайта театра
