Хаген-квартет в Концертном зале «Мариинский»
На сцену деловитой походкой вышли четверо: серьезные мужчины, изящная женщина. По лицам троих из них угадывалось несомненное семейное родство. Исторически квартет из Зальцбурга составился в недрах Моцартеума из братьев — скрипача Лукаса и виолончелиста Клеменса, их сестры, альтистки Виктории и немецкого скрипача Райнера Шмидта, который присоединился к ансамблю в 1987 году. Сели, заиграли Гайдна: звук поначалу показался жестковат.
По мере того как гости из Зальцбурга споро и точно излагали «Императорский квартет» Гайдна — все переходы отлично вычищены и выглажены, темпы продуманны, ансамблевые качества на немыслимой в наших краях высоте, — приходило понимание: выступает квартет высочайшего класса. Можно сказать, элитный — с тонким чувством камерной интонации, искусный, гибкий.
Хаген-квартет — частый и желанный гость «Декабрьских вечеров», и его выступления посещаются прекрасно. Но в Петербурге отвыкли от квартетов. Затеянный в прошлом сезоне филармонический абонемент «Квартетные вечера» потерпел сокрушительное фиаско: было продано лишь девять абонементов. Вкусы питерских меломанов огрубели: они не хотят и не могут воспринимать интеллектуальную музыку, следить за интенсивным движением музыкальных смыслов. Камерный инструментальный жанр прозябает в забвении.
Невольно пришла в голову мысль: а ведь для того, чтобы интерес к камерной музыке проснулся вновь, нужен иной общественный климат, другое общество — стабильное, прочное, спокойное. Любовь к рассматриванию деталей, наслаждение нюансами предполагают склонность к размышлению. Камерная музыка, безусловно, самая эзотерическая область музыки вообще; ее трудно воспринимать на фоне экономических потрясений, финансовых кризисов и сокрушительных ломок общественного строя.
Квартетное же искусство родилось в мирной обстановке домашнего музицирования. Оно предназначено для тех, кто умеет медитировать, погружаясь в перипетии развития и трансформации мотива, фразы, изящного периода. Таких во второй «культурной» столице остается все меньше. Тающая группка местных меломанов все больше уходит в ностальгические воспоминания о былом, понятия не имея об актуальном концертном мировом процессе: его фигурах, ценностях, сложившейся артистической иерархии. Петербург музыкальный стремительно провинциализируется: неудивительно, что на концерт знаменитого Хаген-квартета публика собралась самая случайная. Не привлекли даже экстремально низкие цены на билеты — всего 120 рублей, дешевле некуда. Те же, кого удалось залучить в зал, скучали, исправно хлопали между частями циклов, повергая в шок сидящих на сцене рафинированных музыкантов.
Третий квартет Бартока невероятно сложен не только технически, но и по эмоциональному наполнению. В нем господствует сериальность (привет от нововенцев!), сплавленная с архаикой венгерского фольклора. Повышен градус экспрессивности высказывания; мгновенные переключения эмоциональных планов походят на монтажный стык кадров. Много разветвленной имитационной полифонии; архитектоника вступлений голосов сложна и затейлива; однако в исполнении квартета партитура представала почти зримо, как идеально вычерченный график, с точно промеренными, математически вычисленными вершинами кульминаций, дугами подъемов и спадов музыкальной энергии.
Во втором отделении исполняли Седьмой, «русский» квартет Бетховена op. 59 № 1. В нем окончательно прояснились главные достоинства ансамбля: стилевая безупречность и умение рельефно выстраивать форму и динамику сочинения. Diminuendo и crescendo раздувались и опадали, создавая отчетливо визуальные представления. Упрямо «упертые» унисоны, с их долбящим, монотонно повторяющимся ритмом, — было в них что-то до боли знакомое... Ну, конечно, это же прообраз «стука судьбы в дверь» из Пятой симфонии! Протяженный, требующий напряженного внимания опус был сыгран на едином дыхании — иначе не скажешь. Напряжение не ослабевало ни на секунду, пламя высокого музицирования горело ярко, не спадая ни на миг.
