Балет «Талисман» и оперу «Эреэхэн» показали в Москве
Мини-гастроли Бурятского государственного академического театра оперы и балета им. Г.Ц. Цыдынжапова прошли на сцене Московского академического музыкального театра им. К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко. «Талисман» – большой фантастический балет Риккардо Дриго – был показан 26 октября, и это название сходу проассоциировалось с одним из давно забытых триумфов Мариуса Петипа на петербургской Императорской сцене. А новая опера нашего современника Баира Дондокова (род. 1958) «Эреэхэн», написанная специально для Бурятского театра оперы и балета, была представлена 27 октября.
Показы состоялись в рамках межрегиональной федеральной программы Министерства культуры России «Большие гастроли» и Десятого Фестиваля музыкальных театров «Видеть музыку» (6.09–2.12.2025). В Улан-Удэ премьера трехактного (с прологом) балета «Талисман» с полностью оригинальной классической хореографией Александра Мишутина состоялась 12 апреля 2019 года. Премьера двухактной (с прологом и эпилогом) бурятской национальной оперы «Эреэхэн» в постановке режиссера Олега Юмова состоялась 21 и 22 ноября 2023 года.
Для Бурятского театра оперы и балета «Эреэхэн» – проект знаковый, так как в основу сюжета оперы легли исторические события. Речь идет о том, что в 1702/1703 году посольство из представителей бурятских родов совершило нелегкий, опасный и долгий путь в Москву, и эта миссия навечно закрепила статус бурятского народа в составе России. Эта работа была отмечена Государственной премией Республики Бурятия в области литературы и искусства, и в жизни Бурятского театра оперы и балета ее показ в Москве стал важной творческой вехой. Артисты из Улан-Удэ, по аналогии с сюжетом оперы, образовали еще одно посольство, но на сей раз – в аспекте межрегионального (межнационального) культурного обмена.
«Талисман» как пленительный отголосок большого романтического стиля
Премьера балета «Талисман» в постановке балетмейстера Мариуса Петипа состоялась 25 января 1889 года в Петербурге на сцене Мариинского театра. Авторами либретто стали Константин Тарновский и балетмейстер-постановщик, и в их оригинальной версии было четыре акта с прологом и эпилогом. С середины 20-х годов XX века в России – тогда уже в Ленинграде – балет, казалось, навсегда канул в Лету, но Александр Мишутин, выпускник Московского хореографического училища, долгие годы работавший в Японии, предпринял дерзкую попытку вернуть раритет к жизни спустя 130 лет после мировой премьеры.
В этом ему помогли сохранившиеся материалы (включая клавир из японских архивов), а дерзость замысла заключалась в том, что балетмейстер пошел не по пути модной в наше время исторической реконструкции, а по пути собственного творческого видения, которое вобрало в себя мировой арсенал балетной классики. Наследие русского француза Петипа, создавшего азбуку-антологию русского балета, конечно же, внесло в него решающий вклад, и, как показала постановка, увиденная на гастролях в Москве, балетмейстер предстал не только тонким и вдумчивым стилистом, которому удалось передать романтическую ауру старинного ориентально-фантастического балета, но и, при очевидной условности либретто, выстроить сквозную, весьма динамичную драматургию всего хореографического действа.
В улан-удэнской постановке число актов сокращено с четырех до трех, остался пролог, исчез эпилог как отдельная картина, но если сравнить сюжетное наполнение с оригиналом, то все сюжетные линии сохранены, хотя вклад пантомимы сокращен. Это придало балету бóльшую «стройность», которая при излишестве пантомимы была бы недостижимой, тем более при нашем бешеном ритме жизни. Внимать архаике, основанной не на танцевальном, а на игровом пласте, сегодняшней публике было бы заведомо проблематичнее, чем публике в конце романтического XIX века. Каждая из линий сюжета не просто эффектна в аспекте танца, но и продуманно дает рельефно-колоритный психологический срез типажей.
Главная линия – Нирити (дочь богини неба Амравати) и магараджа Нуреддин. Нирити отпускается матерью на землю, и залог ее возвращения на небо – звезда из диадемы богини (талисман, дающий название балету). Но талисман потерян и оказывается у Нуреддина, а все попытки вернуть его терпят поначалу крах. В финале Нуреддин признается Нирити в любви и просит ее остаться на земле, но та полна решимости вернуться на небо, и он возвращает ей звезду. И всё же пробуждающаяся в Нирити любовь заставляет ее остаться с Нуреддином, став простой смертной. Отпущенная звезда улетает ввысь – счастье любви превыше всего!
Побочная линия – конфликт Нуреддина с царем Акдаром. Его дочь Дамаянти – невеста Нуреддина, но тот бросает ее ради Нирити. Вспомогательная, но драматургически важная линия – Нирити и бог ветра Вайю, посланный на землю для защиты Нирити и все препоны на ее пути устраняющий с помощью волшебного золотого жезла. Однако в финале Нуреддин, опаивает Вайю вином, хитростью выводя защитника Нирити из игры. И наконец, фоновая (бытовая) линия – невеста Нерилья и жених Наль, сын ткача Кадоора. В его дом с неба как раз и попадает Нирити, сталкиваясь с заночевавшим там после охоты Нуреддином и теряя звезду в «потасовке» с ним, из которой свою подопечную вызволяет Вайю. Бог ветра также улаживает затем и конфликт Акдара с Нуреддином, спасая владельца потерянной звезды для финальной развязки, и ее земной, а не небесный исход становится во многом неожиданным.
Свою историю (на сáмом деле историю Тарновского – Петипа) балетмейстер на сей раз рассказывает языком полноценного академического балета, рисунок танца которого (начиная с пролога) – сбалансированная череда классических ансамблевых сцен с участием солистов, корифеев и кордебалета, вплетенная в танцевально-драматургической конгломерат па-де-де и лирических сцен, пантомимы и удивительно емко «говорящей» пластики. Мастерство и одухотворенное изящество каждого участника от статиста и артиста кордебалета до корифея и солиста проявились сполна. С балетной труппой Бурятского театра оперы и балета выпало встретиться впервые, и не отметить ее высокий профессионализм было невозможно!
В 2019 году в команду Алекандра Мишутина вошли Алексей Амбаев (сценограф и художник по свету) и Елена Бабенко (художник по костюмам), создавшие радующее взор балетоманов волшебно-романтическое оформление, а дирижером-постановщиком выступил тогда Валерий Волчанецкий. На гастролях в Москве за дирижерским пультом мы увидели нынешнего главного дирижера театра Валентина Богданова, под управлением которого такая наивная, но такая прелестная, мелодичная музыка Дриго зазвучала мириадами оттенков и штрихов: в них ощущалась сквозная, непрерывная пульсация нерва, проступала душа.
В классически-танцевальных ролях сложился блестящий ансамбль солистов: Нирити – Александра Богданова; Нуреддин – Алдар Болтанов; Вайю – Эльдар Ванданов; Дамаянти – Харука Ямада; Нерилья – Маргарита Эрдыниева; Наль – Вячеслав Намжилон. Техничность и рафинированность женского танца чрезвычайно приятно поразили, и это базис, на котором свою вселенную балета строил Мариус Петипа, но в наше время, когда невиданный расцвет получил мужской классический танец, изумительной академичностью стиля, элегантностью пластики и феерической виртуозностью смогли поразить и солисты-мужчины…
«Эреэхэн» как эксперимент малой эпической формы
Дирижер-постановщик оперы – Илья Норштейн, музыкальный руководитель проекта – Дарима Линховоин (хормейстеры – Валерий Волчанецкий, Евгения Сулейманова, Майдар Дамбаев). Названный выше Олег Юмов – художественный руководитель Государственного бурятского академического театра драмы им. Х.Н. Намсараева, и в постановочную команду режиссера вошли художники Даши Намдаков и Сэсэг Дондокова, художник по свету Евгений Виноградов, художник мультимедиа Арюна Булутова, а также хореограф Алиса Шикина (консультант художника по костюмам – Татьяна Тышкенова). Опера «Эреэхэн» на показе в Москве, как и балет «Талисман», прозвучала под управлением Валентина Богданова.
Создание оперы было приурочено к 100-летию образования Бурятской АССР. В основу ее сюжета на собственное либретто композитора на бурятском языке (по-русски поют лишь Пётр I и толмач из русских) легла трагедия в стихах «Ехэ удаган-абжаа» («Великая шаманка-сестрица», 1921). Республика Бурятия в составе России – правопреемница Бурятской АССР, а автор названной пьесы – Базар Барадин (1878–1937), российский и советский ученый-востоковед, один из создателей бурятской национальной письменности, государственный, общественный и литературный деятель. События пьесы и оперы охватывают осень 1702-го, а также зиму и весну 1703 года.
Пьеса-путешествие в четырех актах, двенадцати картинах (историческая хроника со смертью титульной героини Эреэхэн) в опере ужата в два емких акта с прологом и эпилогом общей продолжительностью порядка двух часов. Первый акт оперы (первые два акта пьесы) разворачивается в местностях современных Хоринского и Селенгинского районов Бурятии, и события в них происходят до отправления посольства в Москву в составе представителей одиннадцати хоринских бурятских родов. В опере сделан акцент на главах четырех родов: к одному из них принадлежит шаманка Эреэхэн, а Бадан Туракин – зайсан (глава) еще одного (пятого по счету) рода, возвышающегося над всеми. Оба персонажа – фигуры исторические.
Второй акт оперы – третий и четвертый акты пьесы. Сначала действие происходит в Москве, а затем, согласно топонимике эпохи написания пьесы, в Канском уезде Енисейской области, где находит свою погибель Эреэхэн, решение отправить которую в такой тяжелый путь было принято по пророчеству верховного шамана Нагарая (еще одного исторического персонажа). И наконец, в финале оперы – события четвертого акта пьесы: встреча бурятского посольства на родной земле (но уже без Эреэхэн). Получив аудиенцию у русского царя Петра I, свою национальную миссию делегация выполнила успешно.
Сокращения в либретто по сравнению с литературным первоисточником – дело обычное, и особенно много материала купировано из начала пьесы, перевод которой на русский язык в свое время был сделан самим автором. Тема самоуправства местных казаков по отношению к коренному населению и их практика брать в заложники (аманаты) бурятов – как женщин, так и мужчин в случае неуплаты ясака (дани) ценными мехами – фактически отправлена в пролог, где Девочка-аманатка прощается со своими родителями. В первой картине «Совет глав родов» создается московское посольство хори-бурят под предводительством Бадана, и в качестве талисмана (советчицы, которая будет оберегать делегацию бурят от опасностей и болезней) Нагарай указывает на Эреэхэн.
Во второй картине в юрте семьи Эреэхэн, в которой участвуют ее мать Бишыхан, ее отец Загал и главы родов, включая Бадана, молодая шаманка дает согласие на долгую экспедицию. Следующая картина «Прощание» – расставание влюбленных друг в друга Эреэхэн и Нагала, в котором шаманка предчувствует расставание навсегда. Картина «В путь» – это напутствие делегации народом и Нагараем, и появление лебедя в ней всеми воспринимается добрым знаком. Последняя картина первого акта «Дорога» решена в пластико-хореографическом ключе, и в ее финале мы, наконец, слышим перезвон московских колоколов…
Первая картина второго акта – долгожданный прием Петром I: «Отныне вам не будет никакой обиды!». Картина царского праздника с музыкой и танцами в честь бурятского посольства сменяется картиной на постоялом дворе в Москве: счастливые путники отмечают успех своей нелегкой миссии. Лишь одна Эреэхэн печальна: она предчувствует испытания на обратном пути и свою скорую смерть. Следующая картина «Буря» застает делегацию уже в Сибири, и это романтическая абстракция в преломлении либреттиста-композитора, де-юре наследующая идее пьесы, но де-факто от нее уводящая. Шаманка вступает в смертельную битву со злыми духами, вызвавшими бурю, и жертвует жизнью ради того, чтобы ее спутники благополучно добрались до дома, но реальной подоплеки событий пьесы опера лишена.
В силу этого в последней картине «Возвращение», в которой вновь появляются родители Эреэхэн и ее возлюбленный Нагил, а также призрак Эреэхэн в полном шаманском одеянии и с бубном, победные лавры, если говорить о живых, достаются не только главам благополучно вернувшихся представителей четырех родов, но и Бадану, главе еще одного рода. А в пьесе именно Бадан из-за своего предательства обрекает Эреэхэн на погибель и по возвращении в родные края бежит к представителям власти русских наместников. Предательство Бадана – ключевой момент трагедии, и его отсутствие в либретто разворачивает интригу лишь по типу описательно-повествовательной оратории, а не оперы: стержневого конфликта и контрастов характеров, сквозного развития действа, захватывающего своим драйвом, на сей раз нет.
Либретто оперы с точки зрения драматургии досконально не проработано, да и любовная линия Эреэхэн и Нагала дана конспективно, а в мало изобретательном, мелодически однообразном, речитативно-мелодекламационном языке этой музыки интонации бурятского песенного фольклора – настолько приглушенные, настолько невыпуклые и неяркие, что опус Баира Дондокова предстает экспериментом малой эпической формы. Но этот эксперимент, тем не менее, довольно интересен именно в его ораториальной «весовой категории». Бадан как персонаж в опере положительный передает людям в эпилоге последние слова Эреэхэн: «Милостью Неба и Земли пусть мой народ насладится счастьем!» А Девочка-аманатка снова поет, и на этот раз это старинная бурятская песня о родителях, о любимом. Постепенно эта песня перерастает в торжественную здравицу хора и оркестра бурятскому народу…
Этот музыкально-театральный эксперимент, безусловно, интересен и своим визуально-постановочным пластом – полностью абстрактным в аспекте сценографии и реалистичным в аспекте исторических костюмов. В сценографии огромную роль играют «партитура света» и средства мультимедиа, и вправду создающие магическую атмосферу за счет загадочной игры символов и визуальных аллюзий, наполненных глубокой философичностью и смыслом. Есть магия театра, безусловно, выходящего за рамки формата semi-stage, но магией музыки магия театра поддержана только номинально. Заветный «режиссерский перпендикуляр» к музыке выстроен, мизансцены всем ансамблем солистов, хора и статистов отлажены в плане и актерского мастерства, и визуально-пластического рисунка, но музыка становится лишь прецедентом в целом статичного действа, а не субстанцией, глубоко проникающей в душу.
Единственный момент катарсиса испытываешь в большой музыкальной сцене «Буря», в которой Эреэхэн творит последний в ее жизни шаманский обряд. Исполнительница партии главной героини Билигма Ринчинова достигает здесь поразительных высот мастерства, и это тот случай, когда сей проект заведомо необходимо было осуществить в расчете на нее! На позитиве отметим и исполнителей остальных персонажей: Бадан – Александр Хандажапов; Нагарай – Эдуард Жагбаев; Главы четырех родов – Дамба Занданов, Дмитрий Барташкин, Саян Цымпилов, Галсан Ванданов; Нагал – Жамсо Бамбагаев; Загал – Данзан Бальжинимаев; Бишыхан – Эржена Базарсадаева; Пётр I – Евгений Островский; Девочка-аманатка – Оюна Дарижапова. В постановку маэстро Валентин Богданов вошел профессионально уверенно, расцветив эту музыку по максимуму. И мы приняли ее скорее разумом, нежели чувством…
Показы в рамках программы «Большие гастроли» и фестиваля «Видеть музыку» прошли при поддержке Росконцерта
Фестиваль «Видеть музыку» под эгидой Ассоциации музыкальных театров проводится при поддержке Министерства культуры России и Президентского фонда культурных инициатив
Фото со спектакля «Эреэхэн» Елены Лапиной (предоставлено фестивалем)
