Капельмейстер (нем. Кapellmeister, от Кapelle, здесь — хор, оркестр и Meister — мастер, руководитель) — первоначально, в 16–18 вв., руководитель хор. или инстр. капеллы, в 19 в. — дирижёр симф., театр. оркестра или хора.
Должность К. существовала с 11 в. при франц. корол. дворе, но занимал её не музыкант, а высшее придворное духовное лицо, наз. магистром королевской капеллы (Magister capellanorum regio). При папском дворе в Авиньоне такое лицо носило титул магистра капеллы (Magister capellae). В этом значении до нач. 16 в. присваивалось духовному лицу, руководившему богослужением, ведавшему высшим надзором за певчими; в 20 в. бытует у церк. музыкантов в Италии (Maestro di cappella) и Франции (Maitre du chapelle). В Германии с 16 в. К. называли руководителя светской придв. музыки.
Ко 2-й пол. 19 в. с распадом корол. и княжеских капелл звание К. утеряло своё значение (со временем руководитель симф. оркестра стал наз. дирижёром, духового воен. оркестра — воен. дирижёром, хора — хор. дирижёром или хормейстером). К. часто называют опытных дирижёров-ремесленников; капельмейстерская музыка — пренебрежительное обозначение муз. произв., написанного со знанием проф. композиторской техники, но лишённого индивидуального стиля.
И. М. Ямпольский
Источник: Музыкальная энциклопедия, 1973—1982 гг.
Это старое слово в основном относится к XVIII веку. Но должность, которую оно обозначает, никуда не исчезла. Капельмейстером называют руководителя музыкального коллектива. Вот сейчас часто говорят: «дирижер и художественный руководитель» (хора, оркестра, театра) — это и есть капельмейстер.
Такие должности были при императорских, королевских, княжеских, графских дворах, где содержалось много музыкантов. Так назывались и руководители церковных музыкальных коллективов в западноевропейских странах. Поэтому, говоря о капельмейстерах, всегда указывали, к какому дому они принадлежали. Например, Йозеф Гайдн был долгое время капельмейстером капеллы князя Эстергази в Вене; Бальдассаре Галуппи — капельмейстером собора Святого Марка в Венеции, а затем придворным капельмейстером при дворе Екатерины II в. Санкт-Петербурге.
Вы, должно быть, удивились, что сначала я назвала капельмейстером руководителя исполнительского коллектива, а потом в качестве примера привела композитора? Дело в том, что это обычно совмещалось в одном лице. Обязанности капельмейстера включали и сочинение музыки, и ее разучивание. Придворные музыканты были высококлассные, оркестры — небольшие, и содержать отдельно дирижера и композитора не было необходимости. В самом деле, кто лучше самого композитора мог объяснить музыкантам, как его музыка должна быть исполнена? Он знал своих музыкантов и, сочиняя, ориентировался на их возможности.
Такое совмещение композитора и руководителя есть и сейчас: в джазе, в рок-ансамблях.
Служба капельмейстера имела свои особенности и сложности. С одной стороны, она обеспечивала серьезного музыканта постоянным заработком и — что не менее важно — возможностью всегда слышать свои сочинения исполненными. С другой стороны, работодатели мало считались с творческой личностью композитора. От него требовалось писать музыку и притом в кратчайшие сроки: к именинам, крестинам высоких особ, к церковным праздникам, к юбилеям, по случаям военных побед, к траурным событиям, к визитам знатных гостей и просто для увеселений и развлечений хозяина. Никому не было дела до настроения или вдохновения музыканта. Ни о каких муках творчества, десятках порванных черновиков, романтических поисках идеала не могло быть и речи. Мастерство должно было быть таким, чтобы писать партитуры начисто (не поленитесь прочитать, что такое партитура). Времени для переписки никогда не оставалось. А ведь надо было еще расписать партии для музыкантов и дать им возможность выучить новую вещь!
Есть легенда, что российский композитор Дмитрий Бортнянский, который в 1780-х годах работал одновременно с Придворным хором в Петербурге и с оперной труппой в Павловске, сочинял иногда прямо в карете. Что же, ничего удивительного. И сейчас многие люди читают и занимаются в транспорте.
Конечно, труд капельмейстера требовал большого напряжения, собранности, мобильности. Ясно также, что когда все пишется «на потоке», бывает много повторов, общих мест. Но те высочайшие требования красоты и совершенства, которые предъявлялись к профессиональной музыке в эпоху классицизма, развили великолепную симфоническую школу, на фундаменте которой уже два века строится современная музыкальная культура.
М. Г. Рыцарева
