Юджин Орманди

Eugene Ormandy

Американский дирижёр венгерского происхождения. Имя этого дирижера неразрывно связано с историей одного из лучших симфонических оркестров мира — Филадельфийского. На протяжении трех с лишним десятилетий Орманди бессменно возглавляет этот коллектив — случай едва ли не беспрецедентный в практике мирового искусства. В тесном творческом общении с этим оркестром, по существу, сформировался и вырос талант дирижера, творческий облик которого и сегодня немыслим вне «филадельфийцев». Однако справедливо напомнить, что Орманди, как и большинство американских дирижеров его поколения, — выходец из Европы. Он родился и вырос в Будапеште; здесь в возрасте пяти лет поступил в Королевскую музыкальную академию и в девять лет начал концертировать как скрипач, одновременно занимаясь у Ене Хубаи. И все же Орманди был, пожалуй, едва ли не первым крупным дирижером, чей творческий путь начался в США. О том, как это произошло, сам дирижер рассказывает следующее:

«Я был неплохим скрипачом и давал много концертов после окончания Королевской академии в Будапеште (по классам композиции, контрапункта, фортепиано). В Вене меня услышал американский импресарио и пригласил в Нью-Йорк. Это было в декабре 1921 года. Я лишь потом узнал, что он вовсе не импресарио, но было уже поздно — я находился в Нью-Йорке. Меня слушали все крупные менеджеры, все соглашались, что я отличный скрипач, но мне нужна была реклама и хотя бы один концерт в «Карнеги-холл». Все это стоило денег, которых у меня не было, поэтому я поступил в Театральный симфонический оркестр на последний пульт, за которым просидел пять дней. Через пять дней счастье мне улыбнулось: меня сделали концертмейстером! Прошло восемь месяцев, и однажды дирижер, вовсе не зная, умею ли я вообще дирижировать, передал мне через сторожа, что мне придется дирижировать на следующем концерте. И я дирижировал, притом без партитуры... Мы исполняли Четвертую симфонию Чайковского. Меня тут же назначили четвертым дирижером. Так началась моя дирижерская карьера».

Последующие несколько лет были для Орманди годами совершенствования в новой для него области. Он посещал концерты Нью-йоркского филармонического оркестра, за пультом которого стояли тогда Менгельберг, Тосканини, Фуртвенглер, Клемперер, Клайбер и другие прославленные мастера. Постепенно молодой музыкант поднялся до должности второго дирижера оркестра, а в 1926 году стал художественным руководителем оркестра Радио — тогда довольно скромного коллектива. В 1931 году счастливое стечение обстоятельств помогло ему обратить на себя внимание: Артуро Тосканини не смог приехать из Европы на концерты с Филадельфийским оркестром, и после тщетных поисков замены руководство рискнуло пригласить молодого Орманди. Резонанс превзошел все ожидания, и ему тут же предложили пост главного дирижера в Миннеаполисе. Там Орманди проработал пять лет, выдвинувшись в число наиболее заметных дирижеров нового поколения. И в 1936 году, когда Стоковский покинул Филадельфийский оркестр, ни у кого уже не вызвало удивления, что Орманди стал его преемником. На столь ответственный пост его рекомендовали Рахманинов и Крейслер.

За десятилетия работы с Филадельфийским оркестром Орманди завоевал огромный авторитет во всем мире. Этому способствовали и его многочисленные гастроли на разных континентах, и необозримый репертуар, и совершенство руководимого им коллектива, и, наконец, контакты, связывающие дирижера со многими выдающимися музыкантами нашего времени. Тесные дружеские и творческие связи поддерживал Орманди с великим Рахманиновым, неоднократно выступавшим вместе с ним и его оркестром. Орманди был первым исполнителем Третьей симфонии Рахманинова и его же Симфонических танцев, посвященных автором Филадельфийскому оркестру. Неоднократно выступал Орманди и с советскими артистами, гастролировавшими в США за последние годы, — Э. Гилельсом, С. Рихтером, Д. Ойстрахом, М. Ростроповичем, Л. Коганом и другими. В 1956 году Орманди во главе Филадельфийского оркестра гастролировал в Москве, Ленинграде и Киеве. В обширных и разнообразных программах мастерство дирижера раскрылось со всей полнотой. Характеризуя его, советский коллега Орманди Л. Гинзбург писал: «Музыкант огромной эрудиции, Орманди поражает своими выдающимися профессиональными способностями, особенно памятью. Пять больших и сложных программ, включающих также и сложные современные произведения, он дирижировал на память, показав свободное и детальнейшее знание партитур. За тридцать дней пребывания в Советском Союзе Орманди провел двенадцать концертов — пример редкой профессиональной выдержки... Орманди не обладает ярко выраженным эстрадным обаянием. Характер его дирижирования прежде всего деловой; он почти не заботится о внешней, показной стороне, все его внимание поглощено контактом с оркестром и той музыкой, которую он исполняет. Обращает на себя внимание большая, чем мы привыкли, протяженность его программы. Дирижер смело сочетает произведения разных стилей и эпох: Бетховен и Шостакович, Гайдн и Прокофьев, Брамс и Дебюсси, Р. Штраус и Бетховен»...

Л. Григорьев, Я. Платек, 1969