Violin Sonata No. 1 (f-moll), Op. 80
Фа-минорная соната Прокофьева для скрипки и фортепиано соч. 80 лишь формально считается первым его произведением в этом жанре. В действительности, за время, прошедшее с 1938 года, когда Прокофьев начал работу над сонатой, он создал еще одну сонату для такого же состава, и с ней публика познакомилась прежде, чем композитор в 1946 году завершил замысел первой сонаты. О причинах столь долгой работы над этим произведением сам Прокофьев упоминает в письме к своему другу Николаю Мясковскому крайне скупо: «Я начал сонату уже давно, но никак не соберусь продолжить: трудно».
Как и многие прокофьевские сочинения того периода, Первая скрипичная соната посвящена осмыслению событий Великой отечественной войны, потрясшей всю страну до основания. Нужно было создать кантату «Александр Невский» (1939), оперу «Война и мир» (1943), «Оду на окончание войны» (1945), чтобы соната получилась такой, какой она получилась: глубоко сосредоточенной, даже мрачной, в характере «эпитафии или прощания» (И. Мартынов), хотя и не лишенной светлых моментов (красивейший из них – третья часть произведения). Эпический размах повествования в сонате превосходит рамки камерного жанра и приближает это зрелое обобщающее произведение к симфоническим полотнам Прокофьева в военный и послевоенный период: Пятой и Шестой симфониям.
Марина Иовлева
Первая скрипичная соната — одно из самых мрачных и задумчивых сочинений Прокофьева. Писалась она долго — 8 лет (первые наброски появились в 1938, закончена соната в 1946 году). В этой музыке отразились впечатления военных лет.
Начинается соната в ритме похоронного марша, обращают на себя внимание пассажи скрипки о которых Прокофьев говорил, что «это ветер гуляет по клабищу». Вторая часть — демоническое скерцо, едкое и злобно-ироничное. Третья — проникновенное типично прокофьевское Адажио — символ чистоты и кротости. Финал начинается торжественно, он полон радостных звучаний, однако возвращающиеся «кладбищенские пассажи» из первой части омрачают веселье.
Первыми исполнителями сонаты стали Давид Ойстрах и Лев Оборин, Прокофьев сам их выбрал и давал советы. Во время репетиций пианист Оборин играл по мнению Прокофьева слишком мягко и композитор настоял на более агрессивной трактовке. Оборин оправдываясь ответил, что он боится заглушить скрипку громогласными аккордами, на что Прокофьев заметил, что «Эта музыка должна звучать так, чтобы люди подскочили на своем месте, и спросили "А не сошли ли вы с ума?"». За эту сонату в 1947 году Прокофьев получил Сталинскую премию I степени.
Первая и третья части игрались на похоронах Прокофьева Ойстрахом и Фейнбергом.
