Максим Венгеров получил премию Шостаковича
Едва мы успели обменяться впечатлениями от недавнего сольного концерта и мастер-класса Максима Венгерова в Москве, как у него неожиданно образовался еще один повод посетить «родной город» и «любимую консерваторию» и вновь порадовать поклонников своим искусством. Фонд Юрия Башмета, а в конечном итоге сам Башмет в этом году присудил именно Максиму десятую по счету Премию имени Д.Д.Шостаковича. Оную и вручали в привычном порядке на сцене БЗК в назначенный день. За короткой официальной частью последовал традиционный концерт: так уж заведено, что лауреат должен вроде как отчитаться, что неспроста получил награду (это, конечно, шутка). Премированные музыканты такую необходимость выступить в Москве всегда воспринимали с радостью, а поскольку из предложенных международными экспертами списков Башмет выбирал имена и в самом деле знаковые, то событие всегда имело культурное значение и вызывало неподдельный интерес.
Судя по скромности акции и какой-то спешке, в которой она прошла в этот раз, круглая дата (10-летие премии) не расценивалась устроителями как суперсобытие. С одной стороны, мудро пойти наперекор привычке и не устраивать из юбилея этакую ритуально-церемониальную «аппассионату». С другой стороны, именно в этом году чувствовалось, как регулярное мероприятие, пусть даже самое благое и прекрасное, превращается в конвейер. Лишь отступление от привычной схемы (хотя бы в честь праздника) могло избавить от этого крайне неуютного ощущения и запаха формалина.
У суеты, по крайней мере, была причина: в тот же вечер в Пушкинском музее вручали премию «Триумф», в работе жюри которой всегда принимает участие Юрий Башмет. Пропустить одно важное торжество ради концентрации на другом было, наверное, невозможно, тем более что в этом году дочь Юрия Абрамовича, пианистка Ксения получала молодежный «Триумф». Но именно Башмет, счастливо обернувшийся из музея, узурпировал сцену БЗК, а не отдал ее в полное владение лауреату. (Максим, впрочем, вроде бы сам выбрал для своего выступления только одно произведение, ссылаясь на недавний визит.) В первом отделении маэстро скоренько отруководил своими «Солистами Москвы», лихо провернувшими Дивертисмент Моцарта и Серенаду Дворжака — технократично и безжизненно. Увы, не впервой наблюдать, как вся энергия музыкантов уходит на соматическую активность, не оставляя психической ровным счетом ничего.
Лауреат казался светлым облаком на потускневшем премиальном небосводе. Был ясен и искренен. Говорил, что польщен, что рад оказаться в одном ряду с выдающимися деятелями мирового искусства, удостоенными премии Шостаковича. Сказал, что сегодня в мире есть много блестящих скрипачей, каждый из которых достоин почестей ничуть не меньше. Назвал премию «невероятным подарком, символизирующим величайшего мастера ХХ века», и заметил, что русскому скрипачу из всех наград премия на родной земле — самая дорогая. Тем более если получаешь ее из рук «дяди Юры» — так Максим величает своего давнего «духовного покровителя». Затем Венгеров открыл, что и с именем Шостаковича его связывает особая, почти родственная связь: «В моей творческой жизни огромную роль сыграл Мстислав Ростропович — мой музыкальный отец, духовный отец». С Ростроповичем он не раз сотрудничал на эстраде и в студии, в частности, вместе они записали скрипичный концерт Шостаковича, получивший высокие оценки. «Мстислав Леопольдович открыл мне эту музыку, передал эстафету», — признался Максим. А раз для самого Ростроповича, почтившего своим присутствием церемонию, таковым «музыкальным и духовным отцом» был Шостакович, то наградить «духовного внука» премией имени «духовного деда» сам бог велел.
Симфонию-кончертанте для скрипки и альта Моцарта предложил сам Венгеров: «Я хочу играть только с вами, дядя Юра!» План осуществился: дуэт доставил российской публике то же удовольствие, что и некогда британской королеве. Воображая себя на месте монархов, слушать этот любопытный дуэт было особенно интересно. А музыканты занимались каждый своим делом, не стремясь к единению, как будто оно могло лишить их обоих индивидуальности. Башмет в который раз уверенно, но без явного энтузиазма провел свою партию, не забывая иногда покивать в такт «Солистам», помахивая смычком, и с открытой радостью мудрого гуру наблюдал, как его «Максимыч» весь заходился от воодушевления и со всей горячностью, но не нарушаемым изяществом любовно выписывал каждую фразу. Казалось, никто не был так счастлив, как Венгеров. Ведь для него в этот вечер сошлось столько отрадных фактов: премия имени великого музыканта, Моцарт, окружение родных и друзей и Москва, конечно. Ведь в этом прекрасном городе, уверен скрипач, существующие в мире «кризис культуры и политическая и эмоциональная неустойчивость» совершенно незаметны.
Татьяна Давыдова
