Ну право же, сложно понять, почему опера Пуччини «Манон Леско» — столь редкая гостья на русской сцене. Безусловный шедевр, в одночасье сделавший знаменитым тридцатипятилетнего итальянского композитора, снискав ему титул наследника великого Верди, наполнен морем музыкальных красот — как мелодических, так и гармонических, отменно инструментован и обладает большим динамизмом драматического развития.
Манон — один из самых загадочных и популярных женских персонажей в истории мирового искусства,
вдохновляющий без малого три века — «История кавалера де Грие и Манон Леско» аббата Прево была впервые опубликована в 1731 году — живописцев, писателей, режиссёров и композиторов. К моменту создания оперы Пуччини, премьера которой состоялась в 1893 году в Турине, уже существовали балет Галеви (1830), опера Обера (1856) и прогремевшая в 1884 году в Париже опера «Манон» Жюля Массне — и по сей день остающаяся главным конкурентом своей итальянской «сестры».
В связи с этим хочется вспомнить слова Джакомо Пуччини: «Манон Массне — это французский менуэт да пудра, моя же — это итальянские страсть и отчаяние. Это героиня, в которую я верю; она не может не завоевать сердца публики. Почему бы не быть и двум операм, посвящённым ей?
Такая женщина, как Манон, достойна иметь гораздо больше любовников».
Очередной раз убеждать в справедливости этих утверждений композитора предстояло Михайловскому театру на одном из премьерных спектаклей, 24-го октября сего года.
И это ему удалось! Удалось прежде всего за счет выдающегося выступления в главных партиях приглашенных итальянцев — Стефано Ла Коллы (Де Грие) и Нормы Фантини (Манон).
Тенор одномоментно захватил внимание публики своим — столь редким для наших северных широт — по-южному искрящимся тембром голоса. Его звонкие верхние ноты прорезали акустику театра словно острый нож — слоёный пирог. Да, поначалу певцу не хватало длинного дыхания, допетости заключительных нот во фразах, актёрской раскованности — но всё это спишем на сценическое волнение. Зато к трагическому последнему действию Ла Колла подошел во всеоружии своего таланта — и вокального, и драматического, — завоевав петербургскую публику целиком и полностью, без остатка.
От светлого начала оперы до мрачного финала дарование Нормы Фантини также раскрывалось постепенно. На фоне харизматичного партнера её персонаж выглядел весьма скромно в первом действии, да и вокально не всё было идеально, особенно широкое вибрато в верхнем регистре на форте. Но к последнему акту, в котором Манон и де Грие остаются одни и погибают, случилась удивительная метаморфоза!
Певица преобразилась актёрски, каждое спетое ею слово стало проникать в самое сердце слушателей, а смерть её героини растрогала каждого зрителя в зале.
Было бы совершенно несправедливо списать успех премьерного спектакля исключительно на счёт иностранных артистов.
Выступление Александра Кузнецова в партии брата главной героини было безупречно: мощный и вместе с тем благородный баритон, однородный на всём диапазоне, актёрская свобода. Менее убедительным был ветеран театра Николай Копылов в роли похотливого старика Жеронта, вокально лишь проиллюстрировавший свою партию. Впрочем, с точки зрения создания достоверного образа и к нему предъявить какие бы то ни было претензии решительно невозможно.
Оркестр Михайловского театра под управлением Михаила Татарникова продемонстрировал уровень, который ещё пару лет назад от него было бы трудно ожидать. Коллектив поднялся на ту ступень мастерства, на которой можно решать исключительно интерпретационные задачи, уже не заботясь о технических.
В тот вечер оркестр играл вдохновенно и с полной самоотдачей, чутко реагируя на темпераментный жест дирижёра,
и по праву стал одним из главных «забойщиков» триумфа.
Постановка, осуществленная Юргеном Флиммом (режиссёр), Георгием Цыпиным (сценограф), Урсулой Кудрна (художник по костюмам), Александром Кибиткиным и Себастианом Альфонсом (художники по свету), переносит действие во времена расцвета американского кинематографа — в 30—40-е годы прошлого века — на голливудскую киностудию. Манон — начинающая кинозвезда, карьера которой зависит от всесильного продюсера Жеронта, — вынуждена сделать выбор между стремлением к славе и деньгам и любовью к пылкому коллеге по актёрскому цеху.
Сюжет разворачивается как на киностудии, где ведется съёмка фильма, так и внутри этого фильма,
причем не всегда можно безошибочно определить, в какой из двух реальностей ты находишься в каждый конкретный момент...
Такая яркая «обёртка» не даёт заскучать оперным неофитам, для которых музыка и пение становятся качественным саундтреком к эффектному визуальному ряду, и в то же время не вызывает сильного отторжения у знатоков, поскольку в явное противоречие с замыслом композитора не вступает: в кино, как и в опере, присутствует изрядная доля условности.
Что ж, решение компромиссное, но коммерчески оправданное.
При наличии хороших певцов в главных партиях можно смело рекомендовать эту постановку отечественным любителям оперы, тем более, что произведение не звучало в сценических версиях много-много лет, и сегодня в нашей стране послушать «Манон Леско», кроме как в Михайловском, попросту негде.
Фото: Н. Круссер, С. Левшин, С. Тарлова
Фотографии предоставлены Михайловским театром